Итак, я поведал о завтраке, обеде и ужине. Но, думаю, читателю будет еще интереснее узнать наши беседы во время еды. Из разнообразных тем, превалировала, конечно, тема депортации корейцев в 37-м году. Многие обращались ко мне с вопросами, в которых сквозила огромная жалость к переселяемым соплеменникам, жалость, базировавшая на уверенности в том, что все происходило тогда с необычайной жестокостью. Когда я начинал уверять их, что режим того мероприятия все-таки был щадящим, они не верили. Да и как верить, когда об этом рассказывали сами коре сарам, правда, не очевидцы, а те, кто слышал об этом от очевидцев. Это как в игре в испорченный телефон: будучи председателем жюри конкурса школьных сочинений, мне доводилось читать такие «сведения», что его бабушек и дедушек везли целый год. Или, вагоны так набивали переселенцами, что им приходилось ехать стоя. Я уже не говорю, что взрослые коре сарам верят в рассказы о том, как в пути умирали десятками тысяч и трупы выбрасывали прямо из вагонов или наспех хоронили на стоянках. По-разному я разубеждал своих соплеменников. Хочу, чтобы и мои земляки по СНГ внимательно прочитали мои доводы, и свое несогласие выразили в комментариях.
Вот «страшное» постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) за номером № 1428-32 бсс от 21 августа 1937 г. «О выселении корейского населения из пограничных районов Дальневосточного края». Но те, кто его приводит в пример, обычно ограничиваются вторым пунктом: «К выселению приступить немедленно и закончить к 1-му января 1938 года». А ведь стоит обратить и на последующие абзацы:
3. Подлежащим переселению корейцам разрешить при переселении брать с собой имущество, хозяйственный инвентарь и живность.
- Возместить переселяемым стоимость оставляемого ими движимого и недвижимого имущества и посевов.
- Не чинить препятствий переселяемым корейцам к выезду, при желании, за границу, допуская упрощенный порядок перехода границы».
Особенно интересен пятый пункт. Многие мои оппоненты говорили, что это было сделано специально, чтобы выявить таких желающих и арестовать. Но я точно знаю семью, чьи родственники благополучно отправились тогда в Китай, потому что через много лет, в конце 80-х нашли друг друга и списались.
Выполнялись ли другие пункты? Несомненно. Вряд ли в то время нашлись бы такие ответственные лица, которые осмелились бы игнорировать постановление, подписанное Сталиным и Молотовым. Вот один из рапортов о движении эшелонов, выделяющийся тем, что в нем дается количество и предназначение вагонов:
« Орехову
Поездом №403 в 7 часов 20 мин. Прибыл эшелон №39 комендант эшелона Чистяков, состав эшелона 61 вагон из них людских52, класс 1, вагон-кухня 1, сан. Вагон 1, товарн. груженных 6, людей в составе эшелона 1162 чел., мужчин 295, женщин 296, детей до 16 лет 561, семей 276. Рабочие и служащие парт. и сов. учреждений и рабочие пригородных х-в, преимущественно огородники, рабочих (шофера, токаря, слесаря авторемзавода) -120 чел., служащ. -150, учащихся -25 чел. Парт.прослойка: членов ВКП -14, комсомольцев – 22.Вр. отправления Хаюаровск-2, Сталинский район. Время отправления 25/1Х в 11 часов дня. Ст. назначения Чиили».
Термин «людской вагон» непривычный, но ясно, что речь идет не о товарняке. А может о товарняке, специально оборудованном для перевозки людей. В то время это было нормой для большинства переселяемых крестьян. Вот как описывает переезд жена писателя Ким Ду Чира — Вера Даудовна, которая была подростком во время переселения: «Когда настал день 25 сентября, подали грузовую машину и приказали грузить только самые необходимые вещи: постель, одежду, продукты питания. Из кухонной утвари разрешили брать одно ведро, чайник, одну-две кастрюли и несколько чашек и ложек. Остальное, как было, так и оставили, погрузились на бортмашины, прибыли на вокзал и перегрузились в товарные вагоны. В вагонах четыре полки в два яруса. На каждую полку приходилось по 8 человек, т.е. каждый вагон был рассчитан на 32-35 человек. Больных, находившихся в больницах, выписывали или оставляли с условием, что после выписки они догонят семью. Но никто не оставался, кроме тех, которые находились в тяжелом состоянии, все боялись потерять свою семью. По дороге умирали, и не было возможности по-человечески их похоронить. На станциях в пути следования ничего не было организованно. Были только горячая вода (кипяток), хлеб и консервы».
Комментариев нет:
Отправить комментарий