НА КНИЖНУЮ ПОЛКУ КОРЕЕВЕДА. - ТРЫНДЁЖ В АНСАНЕ: ПОЗАВЧЕРА съездил в Ансан 안산시, встречался с издателем. Он вручил две книги. Одна вышла прошлой осенью, вторая - только-только. Бонусом получил том "Хунмин чонъыма".
Первая книга - 9-й том так называемой жёлтой серии. Том называется "Этнография Кореи". В него вошли избранные работы Юндвиги Васильевны Ионовой.
Жизненный путь Ю.В., если судить по биографическому очерку, был ровный, без каких-либо резких потрясений. Должно быть, так оно и было.
Моё знакомство с Ю.В. началось, когда я был не то первокурсником, не то второкурсником: она читала у нас корейскую этнографию. Курс для историков и филологов, по существу, вводный, ознакомительный, поскольку о подготовке специалистов в области корейской этнографии никто не заботился. Его слушают не то во втором семестре первого курса, не то на втором курсе (может,
tamar2006 припомнит?). Ю.В., сотрудник академического института, в университете была приглашённым лектором, почасовиком. Таких почасовиков среди кореистов было несколько человеков: из Института востоковедения через Дворцовый мост приходили читать лекции по истории литературы А.Ф. Троцевич, М.И. Никитина, из Института языкознания (он располагался по соседству с факультетом, в главном здании Академии наук) я. Денежное вознаграждение было мизерным. Можно было сказать, что мы читали лекции на голом энтузиазме. Впрочем, тогда зарплаты у всех, в том числе и штатных преподавателей, были маленькие. В 90-е моё финансовое положение благодаря наладившимся контактам с Южной Кореей улучшилось, и я, помню, получал зарплату и тут же раздавал, не выходя из факультета. Мда, было времечко...
Ю.В. была чрезвычайно скромным, я бы даже сказал, замкнутым человеком. Она, в отличие от других ленинградских коллег, неохотно посещала научные собрания, не ходила, несмотря на мои увещевания, на заседания университетского Центра корейского языка и культуры, не ездила на зарубежные конференции, короче, держалась особняком. Так было и в мои студенческие годы. Мы слушали лекции, расставались. Не так было, например, с другой нашей учительницей, выдающейся исследовательницей Дальнего Востока - Л.В. Зениной, которая читала нам историю Кореи. Л.В. была (надеюсь, она такая и сейчас) громкоголоса, остроумна, даже язвительна (едва ли не на первой лекции обозвала меня сибиряком, я не знал чего-то, но что вы хотите от... сибиряка?). Сдавать зачёты и даже экзамены (а заодно пить чай) мы ходили к ней домой, на 1-ю линию. Она принимала нас в самом настоящем кимоно (первая специализация Л.В. - история Японии)! Ю.В. же никогда не приглашала домой. Впрочем, в институт тоже. Помню, в 90-е в Питер стали наезжать редкие корейские коллеги, историики, этнографы, и когда я пытался договориться с ней о встрече, она сказывалась занятой или больной, зато, надо отдать ей должное, устраивала встречу с заведующим отделом или учёным секретарём института.
О скромности Ю.В. сочли нужным написать и авторы вводного слова. Надо сказать, она была не просто скромна, она была неизменно вежлива и приветлива - настоящая ленинградка! Ко мне относилась без излишней фамильярности, но благосклонно, поощряла моё участие в сборниках МАЭ...
Издание превосходное. Единственное нарекание может вызвать отсутствие в надлежащих местах (в сноске под звёздочкой на первой странице работы) указаний на первоисточники (разумеется, о том, где и когда была опубликована та или иная работа, неленивый читатель может узнать, обратившись к помещённому в конце книги списку опубликованных Ю.В. работ, но ведь есть общепринятые правила оформления подобных работ), а также отсутствие каких-либо комментариев составителей. Между тем, комментарии были бы весьма кстати. Думаю, не стоит напоминать о том, в какое время и при каких обстоятельствах Ю.В. писала свои работы...
Вторая книга - "Ан Джунгын - национальный герой Кореи. Очерки, документы, материалы". Авторы-составители - Борис Дмитриевич Пак (руководитель работы), Белла Борисовна Пак.
***********************************************
Я приехал в столицу мультикультурной и мульнациональной Кореи, позвонил издателю - он велел приехать в фудкорт его "Хомпласа". Я было пришёл в замешательство, но потом решил, что издателю виднее, сел в такси и велел таксисту ехать в "Хомплас". Приехав туда, выяснил, что издатель забил там стрелку не только мне, но и своей жене и свояченице. Мы пошли в ресторан по соседству. Ресторан, как я узнал под конец трапезы, принадлежит старшему брату нашего общего знакомого. Кстати, ходить к знакомому, в знакомый ресторан - одна из корейских фишек. Пойдёшь к знакомому и непременно получишь что-нибудь даром, дополнительно. Мы заказали по порцайке отварной свинины, поссаму 보쌈...
Нам принесли по блюду мяса и по керамическому горшку твенчжанчиге 된장찌개. Будь мы в новом для себя месте, нам бы принесли пусть большой, но один горшок на всех. Закуски обновляли без устали. Предложили и мясо (даром!), но сотрапезники отказались, и мне пришлось наступить на горло своему желанию.
Наевшись мяса, мы пошли пить кофе. Кофе пили в кофейне, которую открыл сын издателя. Издатель сказал, что им с супругой пришлось переехать к сыну. Мелькнула мысль: не пришлось ли старикам расстаться со своей квартирой, инвестировать деньги в бизнес сына?
Самый дешёвый кофе (Americano) в кофейне сына стоит четыре с половиной тысячи (около $4). Ещё дороже стоит чай. Бокал самого дешёвого чая стоит семь тысяч (около $6.50). Я заговорил о социальной несправедливости. "Подумайте сами, - горячился я, - таксист корячится, рыщет, как волк, кругами, часами ждёт клиента, чтобы провезти километр-два и заработать две тысячи триста вон, а тут вынь да положь семь тысяч". Мои хозяева лишь улыбались.
Распив кофе, мы расстались: женщины ушли восвояси, мы с издателем пошли беседовать в парк.
Беседовали о делах. Заговорили о российском корееведении - собеседник вошёл в раж: "Почему русские не заботятся друг о друге? Почему не рекламируют, не хвалят друг друга? Каждый печётся только о себе. В прошлом году К-чу стукнуло восемьдесят. Казалось бы, идеальный повод для того, чтобы наградить орденом, премией, но ведь ни один из коллег не подумал об этом! В этом году я взялся подготовить материалы для его награждения корейским правительством. Материалы нужно было подавать на корейском языке. Обратился за помощью к москвичам - у тех нашлись у кого болезнь, у кого семейные обстоятельства. Кабы не ты, пролетели бы мимо ордена. Теперь надо устроить приезд супруги сонсэннима (правительство оплачивает проезд лишь лауреата). Написал одной: "Скиньтесь там по полтиннику на билет супруги сонсэннима", та в ответ: "Я у него не училась. И вообще я занимаюсь современным языком". Тьфу ты!". Слушая издателя, я прикинул: сто баксов - это два раза сходить (или сводить) в ресторан. И сказал: "Дам сотню. Скажите, куда перевести". Издатель обрадовался: "Точно дашь? Тогда я тоже дам сотню. Позвоню Тане С., скажу, чтобы дособрала остальные деньги".
Я приехал в Дижон и ехал в автобусе домой, когда позвонил издатель. Он сказал: "Таня сказала, что из Сеула написали, что оплатят оба билета. Сотню можешь не переводить".
Update 2012-09-12
Позвонил издатель. Сказал, что Министерство возьмёт на себя лишь расходы по пребыванию в Корее. Таки придётся устраивать общак.
Первая книга - 9-й том так называемой жёлтой серии. Том называется "Этнография Кореи". В него вошли избранные работы Юндвиги Васильевны Ионовой.
Ю. В. Ионова. Этнография Кореи (избранные статьи). М.: Первое марта, 2011. - 424 с. (Серия "Российское корееведение в прошлом и настоящем". - Т. 9).Из аннотации:
<...> Ю.В. Ионова всю свою жизнь посвятила изучению важных аспектов этнографии Кореи. В ее статьях поднимаются основопологающие вопросы по этнографии Кореи. Многие из идей и материалов, изложенных в данных статьях, до сих пор актуальны (я бы здесь "до сих пор" и "актуальны" поменял местами, актуальное членение! - В.А.).Из вводного слова издателя:
Предлагаемый вниманию читателя <...> том <...> имеет особое значение. Предшествующие тома серии в основном содержали результаты исследований московских ученых. Начиная с этого тома, мы начинаем публиковать и работы петербургских ученых. Представляя том на суд читателя, мы испытываем чувство радости, ибо знакомим его с работой, которая открывает еще одну грань корееведческих исследований и отличается редкой сбалансированностью представленного в ней материала. Надеемся, что публикация окажется полезной как для российских корееведов, так и для корейских исследователей России.Работы в книге распределены по следующим тематическим разделам: 1) Корейская деревня и община; 2) Религиозные воззрения корейцев; 3) Особенности быта и социальной организации корейцев; 4) Корейские коллекции Кунсткамеры; 5) Статьи в справочниках. Том открывается небольшой статьёй Д.А. Самсонова и И.Б. Пановой "Жизненный путь Ю.В. Ионовой".
Пользуясь случаем, хочу в очередной раз лично обратиться со словами благодарности к российским корееведам, которые, не жалея усилий, принимают участие в подготовке и публикации серии "Российское корееведение". Ваш энтузиазм, ваш труд на благо корееведения - пусть не все в полной мере понимают ваши устремления - то, что мы все ценим, за что благодарны вам. Также выражаю признательность и благодарность всем, кто поддержал нас и сделал возможным продолжение публикации серии "Российское корееведение".
Жизненный путь Ю.В., если судить по биографическому очерку, был ровный, без каких-либо резких потрясений. Должно быть, так оно и было.
Моё знакомство с Ю.В. началось, когда я был не то первокурсником, не то второкурсником: она читала у нас корейскую этнографию. Курс для историков и филологов, по существу, вводный, ознакомительный, поскольку о подготовке специалистов в области корейской этнографии никто не заботился. Его слушают не то во втором семестре первого курса, не то на втором курсе (может,
tamar2006 припомнит?). Ю.В., сотрудник академического института, в университете была приглашённым лектором, почасовиком. Таких почасовиков среди кореистов было несколько человеков: из Института востоковедения через Дворцовый мост приходили читать лекции по истории литературы А.Ф. Троцевич, М.И. Никитина, из Института языкознания (он располагался по соседству с факультетом, в главном здании Академии наук) я. Денежное вознаграждение было мизерным. Можно было сказать, что мы читали лекции на голом энтузиазме. Впрочем, тогда зарплаты у всех, в том числе и штатных преподавателей, были маленькие. В 90-е моё финансовое положение благодаря наладившимся контактам с Южной Кореей улучшилось, и я, помню, получал зарплату и тут же раздавал, не выходя из факультета. Мда, было времечко... Ю.В. была чрезвычайно скромным, я бы даже сказал, замкнутым человеком. Она, в отличие от других ленинградских коллег, неохотно посещала научные собрания, не ходила, несмотря на мои увещевания, на заседания университетского Центра корейского языка и культуры, не ездила на зарубежные конференции, короче, держалась особняком. Так было и в мои студенческие годы. Мы слушали лекции, расставались. Не так было, например, с другой нашей учительницей, выдающейся исследовательницей Дальнего Востока - Л.В. Зениной, которая читала нам историю Кореи. Л.В. была (надеюсь, она такая и сейчас) громкоголоса, остроумна, даже язвительна (едва ли не на первой лекции обозвала меня сибиряком, я не знал чего-то, но что вы хотите от... сибиряка?). Сдавать зачёты и даже экзамены (а заодно пить чай) мы ходили к ней домой, на 1-ю линию. Она принимала нас в самом настоящем кимоно (первая специализация Л.В. - история Японии)! Ю.В. же никогда не приглашала домой. Впрочем, в институт тоже. Помню, в 90-е в Питер стали наезжать редкие корейские коллеги, историики, этнографы, и когда я пытался договориться с ней о встрече, она сказывалась занятой или больной, зато, надо отдать ей должное, устраивала встречу с заведующим отделом или учёным секретарём института.
О скромности Ю.В. сочли нужным написать и авторы вводного слова. Надо сказать, она была не просто скромна, она была неизменно вежлива и приветлива - настоящая ленинградка! Ко мне относилась без излишней фамильярности, но благосклонно, поощряла моё участие в сборниках МАЭ...
Издание превосходное. Единственное нарекание может вызвать отсутствие в надлежащих местах (в сноске под звёздочкой на первой странице работы) указаний на первоисточники (разумеется, о том, где и когда была опубликована та или иная работа, неленивый читатель может узнать, обратившись к помещённому в конце книги списку опубликованных Ю.В. работ, но ведь есть общепринятые правила оформления подобных работ), а также отсутствие каких-либо комментариев составителей. Между тем, комментарии были бы весьма кстати. Думаю, не стоит напоминать о том, в какое время и при каких обстоятельствах Ю.В. писала свои работы...
Вторая книга - "Ан Джунгын - национальный герой Кореи. Очерки, документы, материалы". Авторы-составители - Борис Дмитриевич Пак (руководитель работы), Белла Борисовна Пак.
Б.Д. Пак, Б.Б. Пак. Ан Джунгын - национальный герой Кореи. М.: Первое марта, 2012. - 544 с.Из аннотации:
В книге исследуется история героической борьбы национального героя Кореи Ан Джунгына за независимость свой родины. В центре внимания - показ расправы Ан Джунгыном и его соратниками 26 октября 1909 г. на харбинском вокзале над главным вдохновителем и организатором японской колониальной политики в Корее, крупнейшим политическим деятелем Японии Ито Хиробуми.<...>Книгу начал писать Б.Д. К несчастью, в конце 2010 г. его не стало. Дело отца продолжила дочь, Белла. Ей помогал Ю.В. Ванин. Результат получился впечатляющий. Те, кто купит книгу, по достоинству оценят и её содержание, и оформление. Недоумение разве что может вызвать написание имени главного персонажа через "дж" (общепринятое написание - "Ан Чунгын", я бы вообще писал, по питерской, холодовичской традиции, "Ан Чжунгын", однако традиция есть традиция, и с этим ничего не поделать, пишу же я "Ким Ир Сен", "Ким Чен Ир"), но... москвичам виднее.
Я приехал в столицу мультикультурной и мульнациональной Кореи, позвонил издателю - он велел приехать в фудкорт его "Хомпласа". Я было пришёл в замешательство, но потом решил, что издателю виднее, сел в такси и велел таксисту ехать в "Хомплас". Приехав туда, выяснил, что издатель забил там стрелку не только мне, но и своей жене и свояченице. Мы пошли в ресторан по соседству. Ресторан, как я узнал под конец трапезы, принадлежит старшему брату нашего общего знакомого. Кстати, ходить к знакомому, в знакомый ресторан - одна из корейских фишек. Пойдёшь к знакомому и непременно получишь что-нибудь даром, дополнительно. Мы заказали по порцайке отварной свинины, поссаму 보쌈...
Нам принесли по блюду мяса и по керамическому горшку твенчжанчиге 된장찌개. Будь мы в новом для себя месте, нам бы принесли пусть большой, но один горшок на всех. Закуски обновляли без устали. Предложили и мясо (даром!), но сотрапезники отказались, и мне пришлось наступить на горло своему желанию.
Наевшись мяса, мы пошли пить кофе. Кофе пили в кофейне, которую открыл сын издателя. Издатель сказал, что им с супругой пришлось переехать к сыну. Мелькнула мысль: не пришлось ли старикам расстаться со своей квартирой, инвестировать деньги в бизнес сына?
Самый дешёвый кофе (Americano) в кофейне сына стоит четыре с половиной тысячи (около $4). Ещё дороже стоит чай. Бокал самого дешёвого чая стоит семь тысяч (около $6.50). Я заговорил о социальной несправедливости. "Подумайте сами, - горячился я, - таксист корячится, рыщет, как волк, кругами, часами ждёт клиента, чтобы провезти километр-два и заработать две тысячи триста вон, а тут вынь да положь семь тысяч". Мои хозяева лишь улыбались.
Распив кофе, мы расстались: женщины ушли восвояси, мы с издателем пошли беседовать в парк.
Беседовали о делах. Заговорили о российском корееведении - собеседник вошёл в раж: "Почему русские не заботятся друг о друге? Почему не рекламируют, не хвалят друг друга? Каждый печётся только о себе. В прошлом году К-чу стукнуло восемьдесят. Казалось бы, идеальный повод для того, чтобы наградить орденом, премией, но ведь ни один из коллег не подумал об этом! В этом году я взялся подготовить материалы для его награждения корейским правительством. Материалы нужно было подавать на корейском языке. Обратился за помощью к москвичам - у тех нашлись у кого болезнь, у кого семейные обстоятельства. Кабы не ты, пролетели бы мимо ордена. Теперь надо устроить приезд супруги сонсэннима (правительство оплачивает проезд лишь лауреата). Написал одной: "Скиньтесь там по полтиннику на билет супруги сонсэннима", та в ответ: "Я у него не училась. И вообще я занимаюсь современным языком". Тьфу ты!". Слушая издателя, я прикинул: сто баксов - это два раза сходить (или сводить) в ресторан. И сказал: "Дам сотню. Скажите, куда перевести". Издатель обрадовался: "Точно дашь? Тогда я тоже дам сотню. Позвоню Тане С., скажу, чтобы дособрала остальные деньги".
Я приехал в Дижон и ехал в автобусе домой, когда позвонил издатель. Он сказал: "Таня сказала, что из Сеула написали, что оплатят оба билета. Сотню можешь не переводить".
Update 2012-09-12
Позвонил издатель. Сказал, что Министерство возьмёт на себя лишь расходы по пребыванию в Корее. Таки придётся устраивать общак.
Комментариев нет:
Отправить комментарий