К. Асмолов: Меня попросили более подробно рассказать о том, как Северная Корея может сползти в бананизацию.
Наиболее вероятный сценарий выглядит так. Особенностью параллельной экономики является то, что она минимально зависит от государства и при этом подрывает лояльность к нему: с идеологической точки зрения оно должно ее давить, но по конъюнктурным соображениям вынуждено игнорировать, чтобы не дать населению умереть с голоду. Люди же, которые всерьез вовлечены в этот процесс, безусловно, заражены двоемыслием и от активного беспредела их удерживает или жесткий контроль сверху, или понимание того, что изменение статус-кво для них хуже.
Сегодня, хочет Ын того или нет, его уровень контроля над страной существенно ниже, чем у отца. У него мало опыта и нет серьезной своей команды. Неясно при этом (а поскольку неясно, не спекулируем и выносим за скобки), насколько он ее собирает, есть ли у него желание что-то менять или он просто сосредоточился на создании образа доброго правителя, который заботится о благе народа.
А между тем ослабление контроля чревато не только тем, что Центр не может приструнить региональные власти, но и тем, что нарушается система обратной связи, и о многих действиях на местах Центр может не знать, ибо система неформальных коррупционных связей начинает преобладать над формальной/официальной. В такой ситуации региональные или отраслевые боссы второго уровня могут начать зажираться, и предпосылки для развития этого тренда были и вчера. С точки зрения барства и понтов местное партийное начальство ведёт себя, как советские боссы позднего застоя, или если угодно, южнокорейские боссы среднего звена. И гумпомощь они на себя не тратят – данная категория вполне позволяет себе питаться ветчиной, а на Новый год в валютных магазинах было много женщин, которые приезжали в валютные магазины делать покупки на иномарках и в золоте.
Зажирающиеся чиновники используют государство только как источник личного благосостояния. Оно преобладает над патриотизмом, и хотя до предательства еще далеко, предпочтение личной выгоды в ущерб абстрактным интересам страны становится нормой.
При этом попытка КЧИ заменить гражданских чиновников на военных и устроить таким образом очищение номенклатуры – оттянула неприятности (очень люблю напоминать про его интервью 1998 г и историю про Хванхэ), но в целом привела к тому, что военные кадры со временем тоже скурвились. Армейцы или силовики довольно активно завязаны в параллельной экономике как в качестве прикрытия, так и через хозяйственные отделы госструктур или воинских частей.
(В результате маятник качнулся обратно - повышается роль партии (точнее, гражданских партработников) во власти. Новые руководители этой группы, типа начальника политического управления становятся членами политбюро, что ставит начальника главпура выше, чем министра обороны и начальника Генштаба. Чан Сон Тхэк, заведующий отделом административных органов, тоже имеет генеральское звание, но не является военным. Это говорит о том, что оперативное руководство над армией находится в общепартийных руках).
Накладывает отпечаток и то, что избавиться от гуманитарной иглы полностью не удается – хотя часть промышленного потенциала удалось поднять, часть эта малая, поелику зависимость от внешних поставок – слишком хороший рычаг влияния, и филантропией в отношении КНДР не занимается никто.
Но такая ситуация взращивает довольно неприятный тренд: у ряда некорееведов я видел интересное замечание - Северная Корея в течение двадцати лет была только реципиентом, отчего привыкла получать халяву и потеряла умение и желание работать. Поэтому вместо необходимости получить удочки, она будет продолжать агрессивно требовать больше рыбы.
С моей точки зрения, ко всей стране и мейнстриму политики это неприменимо, но % людей, свыкшихся с психологией иждивенца – там скорее всего есть. И подкрепляется он пониманием того, что эксперты ВПП, ФАО и тп. полагают, что как бы северокорейцы не старались, с учётом типов почв и нынешней материально-технической базы и состояния ирригации, произвести достаточное количество продуктов, чтобы обеспечивать себя они не смогут. Это означает, что кормить их придётся, и это недостающий миллион тонн продовольствия.
(Вопросы о путях интенсификации сельского хозяйства КНДР мы не рассматриваем, так как всё упирается в удобрения и электричество).
Положение усложняется возможностью нового продовольственного кризиса, поскольку природа в этом году нанесла сельскому хозяйству КНДР довольно ощутимый удар из-за засухи и тайфунов. Хотя аналога обструкции времен Ким Ён Сама сегодня нет, на большие объемы помощи рассчитывать не стоит. Их может дать Китай, но на определенных условиях, принимать которые националистам не очень хочется. А поиск альтернативы сравнимого масштаба пока результатов не дал, ни Россия, ни страны ЮВА много не обещали.
(Заметим, что китайский бизнес тоже часто работает по принципу «Не обманешь – не продашь», и потому китайско-северокорейские деловые отношения иногда напоминают известный анекдот, когда за поддельный товар заплатили фальшивыми деньгами).
Если представить себе, что по тем или иным причинам Пхеньян получит недостаточно помощи, перед руководством встанет выбор, что делать. Можно попытаться поступить как 15 лет назад, - ввести режим жесткой экономии, кормить кадры армии, детей и большие города, а на остальное население закрыть глаза, не имея возможности ему помочь, но и не мешая ему выживать самостоятельно. Проблема в том, что изменившееся население воспримет такое как «Государство снова нас бросило», после чего лояльность к этому государству упадет ниже плинтуса. Что существенно повысит шансы смены режима по внутренним или внешним причинам.
К тому же в этом случае коррупционные схемы только укрепятся, поскольку предпринимательская деятельность все равно незаконна, а давление будет порождать почву для злоупотреблений, в которые будут вовлечены и те, кому положено бороться с этими видами социального зла. А это означает тот уровень размаха параллельных структур, когда государство уже ничего не сможет с этим сделать. Попытки закрутить гайки будут наталкиваться на саботаж и понимание того, что резьба у этих гаек давно стерлась.
Второй тип решения, по сути, аналогичен первому, но имеет немного другую упаковку, напоминая известный анекдот про 2 копейки: «Переходим на легальное положение ». Не проводя «рыночные реформы», государство признает существование параллельной экономики и в определенной мере ее декриминализует. Однако люди с менталитетом «новых корейцев» никуда не денутся, и в этой ситуации они получат больше возможностей для воздействия на государство и использование его как кормушку, постепенно став из неофициальной элиты официальной.
При этом им может не понадобиться менять молодого Кима. Достаточно ситуации, когда он находится в положении Матиуша Первого, либо осознанно играет церемониальную роль или считает, что главное – улучшение уровня жизни, а остальное имеет меньшее значение.
(К тому же, сочетать в себе экстравертное поведение с личным аскетизмом довольно трудно, и пока мне кажется, что спасбросок от искушения медными трубами у Ына меньше, чем у отца).
В результате мы действительно можем через несколько лет получить ситуацию, при которой КНДР будет куда больше похожа на свой образ в агитках, чем сейчас. Партократия будет заниматься личным обогащением, делая многое ради сиюминутной выгоды и 300 % прибыли. Эта прибыль будет ей важнее, чем долговременные неприятные последствия или урон репутации страны (наркобароны Мексики или Колумбии не особо задумываются о том, как в результате их действий выглядит их родина) .
Да, и тут я просматриваю и систематическое кидание иностранных инвесторов, и торговлю наркотиками (героиновую прибыль обычно дает героин), и многое из того, что сегодня им вменяют безосновательно.
При этом у государства не будет возможности решить эту проблему в принципе вне зависимости от того, будет эта невозможность связана с неспособностью или нежеланием. Хотя кого-то, возможно, будут хватать и показательно казнить, это будут или попавшие под «кампанию», или те, кто мало «делился». А общая ситуация от этого меняться не будет, несмотря на то, что ответственность за весь произвол на местах будут по традиции перекладывать на центральное руководство, не понимая, что тоталитаризм давно кончился. Когда от партсобрания можно откупиться – это совсем не тоталитаризм.
Как на этот процесс будет реагировать Центр? Конечно, молодой руководитель будет пытаться эту проблему решить. Но пока у него нет своей команды, молодой генерал не может провести масштабные чистки. Во-первых, надо иметь, кем заменить убираемых чиновников, с учетом того, что человеческий материал изменился, и за период сонгун разница между военными и гражданскими в вопросе отношения к материальным благам почти стерлась. Во-вторых, так как размах репрессий может быть большим, они (даже если пройдут под знаком борьбы с коррупцией) не будут способствовать внутренней стабильности и улучшению внешней репутации режима. Поэтому есть некоторая вероятность того, что, понимая необходимость чисток, проводить их все-таки не будут, и это будет воспринято как поощрение или попустительство: раз за воровство перестали карать, значит – можно. А точнее – нас может ждать аналог борьбы с коррупцией в РК, когда борьба идет, а коррупция никуда не девается.
И тут просматривается вариант, когда Ын или опускает руки, или, понимая, что его личной безопасности и статусу зицпредседателя все равно ничего не угрожает, соглашается с ролью символа от которого мало что зависит.
К. Асмолов: Меня попросили более подробно рассказать о том, как Северная Корея может сползти в бананизацию.
При этом бананизация вполне может сочетаться с укреплением формальной националистической идеологии и лавированием между окружающими сверхдержавами, хотя это будет не столько игра на противоречиях, сколько «кидание» союзников по очереди и периодическая сдача позиций за счет помощи и инвестиций.
По сути говоря, в этом случае северокорейское руководство может пойти по пути Каддафи, который, хотя и превратился в «ничьего друга», стал соблюдать правила хорошего диктатора в обмен на экономическую помощь и определенное невмешательство во внутренние дела. Как минимум, до первого серьезного кризиса, который ни одна из стран-соседей постарается не допустить. Так Север может превратиться в неприятную язву, которую будут заливать деньгами, чтобы гнойник не прорвался.
При этом страна будет оставаться проблемой и для Китая, и для Китая, и для РК, окончательно перейдя на модель проедания остатков старого и выцыганивания помощи в обмен на шантаж в надежде на то, что противоречия между США и Китаем не позволят этим двум странам их совместно наказать. Кстати, и объединение Кореи в этом варианте принесет больше проблем, так как развал будет продолжаться, а ментальная разница между северянами и южанами существенно усугубится.
Конечно, это лишь один из гипотетических сценариев, но сегодня его вероятность стоит на третьем или четвертом месте после постепенного восстановления страны на фоне статус-кво или медленного ухода под Китай. А если молодой руководитель начнет совершать ошибки, вероятность возрастет еще.
Комментариев нет:
Отправить комментарий