В другом испытательном полете на Су-35 отказала гидравлическая система самолета. Удержать, а тем более посадить такой самолет – по всем законам аэродинамики, – невозможно. А самолет был с бомбой под одним крылом… Можно было катапультироваться. Я всегда осторожен в полетах, но, как летчик-испытатель, должен попытаться спасти и себя, и, по возможности, очень дорогостоящую машину. Мне удалось посадить самолет с бомбой, но на полосе лопнуло колесо шасси, именно под висящей бомбой. Могло произойти непоправимое… Помог опыт, знание всех возможностей самолета, а может быть, сам Бог… (Прим. ред. – см. очерки автора «Жалко было… Дорого стоит…» и «Штопор над Востоком»)
После этого случая в 1996 году меня представили к званию Героя России. К этому званию меня представляли в третий раз. С тем, что я не хорош только потому, что я – кореец, я столкнулся только дважды – когда меня представляли к званию «Герой Советского Союза». Были замечания и даже звонки, когда мне открыто говорили: «Героя ты не получишь, потому что ты не с теми воевал, не той национальности и прочее».
16 апреля 1997 года в Кремле первый Президент России Борис Николаевич Ельцин вручил мне Золотую звезду Героя России. Конечно, если бы всем летчикам-испытателям после каждого сложного случая давали заслуженные награды, то Героями были бы только мои коллеги – другим профессионалам золотых звезд не досталось бы.
Долго я лечился после полученных травм. У меня стала отниматься левая нога. Стало ясно, что с такой ногой мне больше нельзя выходить на большие перегрузки и с небом придется распрощаться. Было очень тяжело. Сейчас немного легче, но процесс прощания с небом для меня еще не окончен.
Чувство полета ни с чем земным сравнить невозможно. Когда ты пилотируешь, когда ты чувствуешь машину, а она полностью подчиняется тебе, то испытываешь возвышенные чувства. С годами, с опытом, желание как можно чаще испытать это чувство полета становится только сильнее и сильнее. Это уже диагноз. Это непреодолимая страсть любого летчика.
Комментариев нет:
Отправить комментарий