Лев Концевич. Из автобиографии: Несколько слов об обстоятельствах, а также учителях, определивших мой выбор профессии корееведа и повлиявших на мою судьбу

Лев Концевич. Из автобиографии: Несколько слов об обстоятельствах, а также учителях, определивших мой выбор профессии корееведа и повлиявших на мою судьбу

На самой кафедре корейского языка занятия вели только советские корейцы, позже, с 1950 г., к ним присоединились первые выпускники корейского отделения (Ю.Н. Мазур и др.). Начальные знания по корейскому языку и письму нам дал доцент Иннокентий Иванович Хван Донмин, преподававший в МИВе с 1945 г. Он был специалистом по Имджинской войне и читал нам также курс истории Кореи. По иероглифике и лексике чуть позже стал вести занятия наш всеобщий любимец Хан Дыкпон. Его глубокие знания в области старого корейского языка и культуры были настолько обширны, что мы, студенты, обращались к нему не иначе, как «Хан сонсэнним», т. е. «достопочтенный Учитель Хан», и считали его «ходячей энциклопедией». Именно благодаря Хан Дыкпону я начал углубленно заниматься ханмуном. Но самое большое научное и личное влияние на мою дальнейшую судьбу оказал Виктор Антонович Хван Юндюн, прибывший в 1949 г. из Ташкента. Это, по существу, был первый в нашем институте специалист по корейскому языку, получивший педагогическое и филологическое образование, человек очень яркий и одаренный, фанатик своего дела. Именно благодаря ему и профессору Николаю Феофановичу Яковлеву я избрал своей специальностью корейскую филологию. Под их руководством я написал большую дипломную работу теоретического плана «Гласные звуки корейского языка», где изложил свое видение фонетического строя корейского языка. В студенческие годы я настолько увлекся теоретической лингвистикой (в ущерб практическому овладению живым корейским языком), что проводил все вечера и выходные дни в общем читальном зале Библиотеки им. Ленина.