— Это же хокку! — воскликнул он, когда они поднимались по тропинке среди слив.
— Ваш ход мыслей, как всегда, отличается оригинальностью.
— В поэзии нельзя без оригинальности.
— Да уж, за вашей оригинальностью не угнаться. И причём тут хокку?
— Посмотри, вон туда.
Там, куда он показывал, лежало несколько больших валунов. Они были круглыми и плоскими, а над ними свисали голые ветки ещё не зацветших слив. Таких камней было не один и не два. Их было огромное множество по всему саду.
— Да, это какой-то каменный сад, а не сливовый.
— «Лепестки опали и превратились в перламутр. Чёрный стол». Он прочитал с немного трагичной интонацией.
— Хокку?
— Забыл автора. Ёса Бусон, что ли? Он смотрел на инкрустацию перламутром на чёрном столе и вспомнил цветущую сливу.
— И что это значит?
— Я тоже раньше не понимал. Посмотри сюда.
Вдруг её взгляд остановился. Она молчала. Каждый из этих многочисленных камней был усыпан опавшими лепестками…
— Вот это да…
— Вряд ли они специально нашли такие камни и посадили рядом с ними деревья… Я уверен, что это просто…
— Да, лепестки падали на камни и отпечатались на них… За столько лет… Вы это хотели сказать?
— «Как будто звон цикад проник в камни, и вокруг тишина».
— Это тоже хокку?
— Да, это известный автор. Мацуо Басё. Хоть это и не точная цитата. Они подошли к самым камням. В близи цветочный узор на камнях был виден ещё более отчётливо. Они осмотрелись. Все камни были будто покрыты цветами.
— Не могу поверить… Сончжу, не закрывая рта от удивления, посмотрела на него. Как же он тосковал по ней.
— Как долго… я тебя люблю…
— Вы так же отпечатались в моей душе, как этиц веты на камнях.
Они чуть не сказали это на самом деле. Потому что так подолгу они раньше не смотрели друг другу в глаза. Но всё равно это было так коротко, что могло показаться, что они, наоборот, резко отвернулись друг от друга.
Комментариев нет:
Отправить комментарий