В условиях милитаризации Японской империи в 1930-е гг. и после конфликтов между СССР и Японией у озера Хасан (1938) и реки Халхин-Гол (1939) первостепенной задачей для советских дипломатов стал сбор информации, касающейся военной мобилизации промышленности и населения Кореи. Поэтому большая часть отчётов для посла СССР в Токио была посвящена разного рода военным приготовлениям в Корее, особенно у границы с СССР.
По мере того как Япония увязала в затяжной борьбе с Китаем генерал-губернаторству приходилось находить всё больше способов выжать из Кореи максимум возможного. Как следствие этого, к 1941 г., по оценке генконсула л. Чижова, у многих корейцев сформировалось мнение, что одним из вариантов освобождения Кореи может быть успешная война СССР против Японии [9, л. 32-33]. Неудачи СССР в войне с Германией в 1941-1942 гг. несколько ослабили подобные настроения. Однако после перелома в 1943 г. участились случаи, когда корейцы при встречах с работниками генконсульства (случайных, или же по рабочим нуждам) интересовались положением на фронтах советско-германской войны, а порой прямо предлагали свою помощь на случай войны с Японией [10, л. 143-144].
С началом советско-японской войны 9 августа 1945 г. сотрудники консульства и члены их семей находились фактически под домашним арестом, и были лишены каких-либо средств связи [15, с. 49-50]. Однако 15 августа чиновник генерал-губернаторства сообщил советским дипработникам о том, что Япония капитулировала. На следующий день по всему Сеулу прошли многотысячные демонстрации. С удивлением сотрудница генконсульства Ф.И. Шабшина отметила большое количество не только корейских национальных, но и советских флагов, а также портретов Ленина и Сталина [15, с. 49-59]. В течение последующей недели советских дипработников буквально засыпали благодарностями и вопросами — когда же прибудет советская армия?
Комментариев нет:
Отправить комментарий