Издавна глядя на эту фотографию, не зная кто на ней, всегда вспоминались строки из другого мира:
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
(Александр Блок. Незнакомка)
Сегодня узнал кто на ней запечатлен, это легендарная корейская танцовщица Чхве Сын Хи в одном из новых модных ресторанов Сеула, 1940 год. И еще один женский образ из русского искусства, буквально сейчас всплывает у меня перед глазами, это «Незнакомка» Крамского. Два выдающихся образца русской поэзии и искусства отражают образ моей «Незнакомки». Наверное, в эстетике не существует границ — впечатление и ассоциации, вот главный ее критерий.
Не могу не привести рассказ Андрея Ланькова о судьбе легендарной танцовщицы из «Сеульского вестника»:
Комментариев нет:
Отправить комментарий