О некоторых особенностях социальной структуры традиционной Кореи
В Корее это было тем более просто (стать янбаном), что никаких реестров членов янбанского сословия государственные органы никогда не вели (напомню, что законодательство официально все-таки не признавало за янбанами наследственного статуса) и принадлежность человека к янбанству на практике определялась властями каждый раз «индивидуально» и для конкретного случая. Более того, даже потомки выдающихся лиц в случае провала на экзаменах брались рядовыми солдатами в армию (такая участь постигла, в частности, правнука Ким Джонджика — главной фигуры корейского конфуцианства XV в.) и теряли янбанский статус. Общественное же мнение, тем более в той местности, где человек пользовался влиянием, было вполне лояльным, что и позволяло причислять себя к янбанству весьма широкому кругу лиц. Тем более, что наличие, с другой стороны, огромного числа влачивших нищенское существование людей, чье янбанское происхождение ни у кого не вызывало сомнений, еще более сглаживало разницу между ними и «самоаноблировавшимися».
В итоге традиционный социальный порядок был сильно деформирован и границы высшего сословия оказались размыты, поскольку большинство его членов по образу жизни перестает отличаться от массы населения. И если для стран, где высшее сословие составляло около 10%, нам хорошо знакомы образы бедного испанского идальго, нищего польского «застянкового» шляхтича или никому не известного грузинского князя (вспомним П. Мериме: «Она была родом из Мингрелии и сообщила, что она дочь князя. В ее стране всякий негодяй, у которого под началом находится десяток других негодяев, называется князем»), то нетрудно представить, скольжалкое зрелище должен был представлять собой средний янбан в Корее ХIХ века — представитель слоя, к которому причисляли себя порядка 30% населения.
Комментариев нет:
Отправить комментарий