Из тетради моего отца
После аннексии Кореи Японией скитания в поисках куска хлеба занесли моих родителей на Сахалин, вернее, на южную его часть. В то время это была японская территория Карафуто.
Время от времени отец вёл дневники, которые впоследствии, к моему большому сожалению, бесследно исчезли. Я берегу единственную, найденную на чердаке школьную тетрадь с его записями, в которых слышатся отголоски событий тех времён.
4273/по европейскому 1940/год
Чтобы как-то выжить, оказались вдали от любимой родины на земле сахалинской, на краю земли. Жить здесь можно не более десяти лет. Как только старший сын Нам Гю окончит гимназию, нужно возвращаться на родину. Вышло распоряжение: отныне все корейцы должны носить японские имена и фамилии. Одним словом, случилось по старой поговорке: «униженному и фамилия ни к чему».
4274/1941/год
Император Японии Акихито объявил Америке и Англии войну. Большинство корейцев считает, что это всё равно что «дёргать за усы спящего тигра», т.е. равносильно самоубийству.
4275/1942/год
Неожиданно от инфаркта скончался дядя. Отец отплыл в Корею с прахом своего брата, чтобы предать его родной земле на родовом кладбище. К дяде я был привязан, между нами было много общего. От второй жены-японки у него остались две дочери — Кейко и Фумико.
4277/1944/год
17 мая пришло письмо с острова Кюсю от отца. Его насильственно отправили на шахту. Был у управляющего завода Хаякавы с просьбой отпустить и меня с семьей на Кюсю, но получил отказ.
4278/1945/год
Хаякаву забрали в армию, и новый управляющий наконец-то разрешил нам выехать в Японию. 20 июля поехал я в Тоёхару, но не мог купить билет на пароход. Вечером, 14-го августа, по радио предупредили, что в полдень следующего дня будет важное сообщение. Мы все собрались в домах, где были приёмники. Ровно в двенадцать часов диктор императорского радио сдавленным голосом сообщил о безоговорочной капитуляции Японии. Для нас это было первой радостной вестью за многие десятилетия. Все плакали открыто. И мы, и японцы. Мы — от радости, что обрели свободу, японцы — от горечи поражения. В едином хоре сливались плач радости и плач горя. Грузчики на шахте кричали: «Да здравствует независимость Кореи!» Об этом мы мечтали все эти годы…
Вечером нас вызвали в полицейский участок. Ходили слухи, что в других районах японцы собирали корейцев и уничтожали. Несмотря на это обстоятельство, мы все пошли. К нам вышел начальник полиции. Он вытащил самурайский, и упираясь им в крышку стола, объявил о капитуляции Японии. После этого предупредил, что вести себя в эти дни нужно крайне осторожно. Из-за вины одного человека могут пострадать многие. Вспоминал Великое землетрясение 1923 года в Токио, когда после стихийного пожара начались репрессии в отношении корейцев, обвинённых в поджоге…
Комментариев нет:
Отправить комментарий