Светлана Ку-Дегай: В этот день проходят траурные акции и памятные мероприятия, посвященные памяти людей, погибших и пострадавших от политических репрессий в СССР.
В Российской Федерации этот день отмечается ежегодно 30 октября.
У СТЕНЫ ПАМЯТИ, установленном на бывшем расстрельном полигоне НКВД СССР недалеко от Москвы. Вячеслав Викторович Те поминает своего дедушку Те Хуна, которого расстреляли здесь в 1938 году и Цой Валентин Валентинович, в семье которого были репрессированы десять человек, и семь человек, в том числе одна женщина, были расстреляны (фотография и сведения взяты из 2-ой и 17-ой книг серии «Корейцы — жертвы политических репрессий в СССР, 1934-1938 г.г.». Валентин Валентинович Цой (1938-2020) до недавнего времени был бессменным руководителем «Российского объединения потомков героев, борцов за независимость Кореи, 1910-1945 г.г.»
Прошло более полутора лет, мы не получили отклика на «Неотправленное письмо» помещенного на этом сайте, но надеемся …, решили повторить.
Потомки, откликнитесь!
В следственном деле Ли Ен-Шена, уроженца Танченского уезда Кореи, было найдено письмо, адресованное жене Лизе накануне его расстрела 18 июля 1927 года, из следственного изолятора Бутырской тюрьмы г. Москвы.
На письме есть гриф следователя: «Пока не посылать». Это «пока…» растянулось на многие десятилетия, и только сейчас это письмо опубликовано в недавно вышедшей из печати семнадцатой книге серии «Корейцы – жертвы политических репрессий в СССР, 1934–1938 гг.» (автор и составитель – Ку-Дегай Светлана).
Надеемся, что теперь письмо прочтут хотя бы внуки или правнуки Ли Ен-Шена и откликнутся. Очень надеемся…
Неотправленное письмо
Владивосток, Корейская слободка, Амурская 15, Елизавете Ли
Милая жена Лиза.
После моего неожиданного исчезновения вы наверно очень тревожились. Но я не имел возможность переписываться. Здорова ли ты и как растут наши дети. И как живет семья? Прекрасно вижу, что вы страдаете в материальном отношении, сидя в тюрьме, не могу помочь.
После ареста 5-6 дней находился в ГПУ во Владивостоке. Потом через Хабаровск меня перевели в Москву. Здесь я находился с 29 марта по 8 июня в отдельной камере ОГПУ. Подвергался строгому допросу (подробности не могу писать). С 8 июня я нахожусь в Бутырке в центральной тюрьме бывшего жандармского управления. В Бутырке я имел возможность переписываться с тобой, но не было у меня ни бумаги, ни карандаша. Сегодня я нашел в уборной эти бумаги и от караула достал карандаш.
Будь здорова! …я прошу, что ты должна сохранять свое здоровье для наших детей. Но ты скажи нашим детям, когда вырастут, что их отец не был японским шпионом и от японцев ни копейки не получал.
В Харбине я получил от твоего отца 840 рублей и от О-ден 200 рублей. Об этом хорошо знают Ко-чан-ир и Ли-тай-ен. Спросите у них!! 2 июня состоялся последний допрос, …меня будут передавать в Военный трибунал, так как я не признаюсь в своих преступлениях. Факт то, что через 2-3 недели моего тела не будет в мире. Я-то забуду о мире, но ты как будешь страдать с малолетними детьми! Забудь скорее обо мне и выйди скорее замуж за другого. Это единственный выход. Люби наших детей. Передай мое слово матери, Вите и Паше.
Знаю, что ГПУ сделал обыск в нашем доме. Знаю, что Ли-хен-гын и Ко участвовали в этом обыске… Пользуясь моментом, что у нас были обнаружены исторические материалы, Ли-хен-гын и Ко устраивали всякие козни. Знаю, что они посылали всякие ложные обвинения против меня.
Передай О, Ким, Паку и племяннику Ын–бен следующее:
после революции в Японии и после независимости Кореи пусть они обследуют документы охранки губернаторства и с…(неразборчиво – ред. )…. по 10/III-27 г. и выяснят: есть ли донесения от Ли-Ен-Шена и есть ли факты, что Ли-Ен-Шен получал деньги. Тогда выяснится, что Ли-Ен-Шен невинно казнен на эшафоте в Москве, ОГПУ. Тогда ликвидируется клевета над вами и преступления оппозиционеров. Тогда все массы узнают и полном… (неразборчиво – ред.) фракционеров-оппозиционеров, жертвой которого пал Ли-Ен-Шен.
Как последнее завещание скажу Ын-бен: Я умру не как японский шпион. Я умру не случайно: фракционеры-оппозиционеры… систематически подготавливали провокации. Японский консул разоблачал, что я не их шпион. Но я не знаю, почему меня казнят как японского шпиона?! Из-за смерти одного Ли-Ен-Шена фракционная борьба не прекратится. Я, умирая, проклинаю и оскалю зубы о поступке Ким-дян. Передай маме и моим друзьям мой последний привет.
Жаль, что 33-летний молодой человек подвергается насильственной казни под клеймом японского шпиона. Но ничего не поделаешь! Работал 4-5 лет с партучреждении. Заболел. Просил помощи от парторганов. Слушать даже не хотели. С больным сердцем и разбитым телом поехал к родным в Харбин. Скрываясь от японской и китайской полиции жил, как вор. В Сов. территории арестовали как японского шпиона. Почему мир так пристрастен!
Лиза! Хочу в последний раз видеть тебя и детей. Но нет возможности, только, обращаясь к Востоку, плачу как ребёнок.
Прощай. Будь спокойна. Детей !!!
Сохрани это письмо и покажи детям, когда они вырастут.
18 июля. Москва. Бутырка,
бывший твой муж Ли-Ен-Шен
(Орфография и стилистика письма сохранены – ред.).
Ли–Ен–Шен родился 1 апреля 1895 года в Танченском уезде Кореи. Член ВКП (б) с 1920 года. Был участником съезда корейских коммунистов в г. Иркутске. С 1924 года работал заведующим корейской секции при Приморском губкоме РКП (б). Арестован 10 марта 1927 года по ложному обвинению «друзей-фракционеров» (аббревиатура из текста его письма). Постановлением Коллегии ОГПУ от 18 июля 1927 года по обвинению в шпионаже приговорен к расстрелу, впоследствии расстрелян. Признан невиновным 18 декабря 1992 года.
На момент ареста проживал с семьей в корейской слободке в г. Владивостоке. Мать звали Кан Си, жену – Ли Елизавета Михайловна, трехлетнюю дочь звали Февралина, у четырехмесячной дочери имени ещё не было.
Комментариев нет:
Отправить комментарий