Хлебая кофе, думал: «За это люблю Корею».
В принципе, люди всюду одинаковые, они всюду пекутся о собственном благе, благе семьи, но, похоже, лишь корейцы способны — просто так, ни с того, ни с сего — сделать доброе дело незнакомому человеку, накормить его, одарить подарком. Я уж не говорю про столовки. А взять практическое отсутствие воровства! Вспомнился случай, который приключился на Нактонгане за пару недель до этого.
_____________________________________________________
Покинув Тэгу, я и мои спутники покатили в объезд города по велодорожкам, бегущим вдоль двух речек — Синчхона и Кымхогана. Прокатив тридцать километров, мы выехали на Нактонган и прикатили к Канчжонской плотине. Полуостров в месте впадения Кымхогана в Нактонган преобразован в гигантскую зону отдыха — с ресторанами, магазинчиками, музеем культуры воды. Мы поставили печати в велосипедные паспорта, перевели дух и поехали в ресторан — обедать. Ресторан, на котором я остановил свой выбор, был настоящим рестораном с красивыми меню и интерьером, услужливыми официантками, вкусными блюдами.
Пообедали, и пришло время рассчитываться. Я потянулся за своим рюкзачком и — не нащупал его. Глянул по сторонам, заглянул под стул — рюкзачка нигде не было. Кликнул официантку: «Не видели?». — «Нет». Беда! В рюкзачке у меня были «Кэнон», запасная велокамера, бумажник с наличными деньгами, десятком кредитных и дебетовых карт, правами, карточкой OHIP, оба паспорта.
Я пробежался по ресторану — рюкзачка нигде не было. Острый аналитический ум, природная смекалка и метод научного прогнозирования подсказали: не иначе рюкзак остался на велодорожке. Сказав спутникам, что съезжу на велодорожку, я оседлал савраса и покатил на Нактонган. Надежды найти пропажу не было — за полтора часа, что мы провели в ресторане, по велодорожке проехали сотни людей…
Торопясь, покатил напрямик — по крутому, поросшему травой склону. Подкатил к будке — рюкзачок лежал на скамейке. Рядом, поставив босую ногу на скамейку, сидел крохотный старичок. Я бросился к рюкзаку, сказал старичку: «Думал, что не найду». Старичок хладнокровно сказал: «Твой? А я сижу, караулю рюкзак уже минут десять. Думал, что придётся, если не объявится хозяин, нести в бюро находок, а до него топать и топать». Я сунул руку в рюкзачок — всё было на месте. Я достал бумажник, протянул добродетельному старичку десятку: «Прошу не отказываться. Если бы не вы, мне пришлось бы худо. Ведь у меня здесь и деньги, и паспорт». Старичок с достоинством принял деньги (я давно подметил, что корейские старики и старухи отмечены особой печатью благородства) и сказал: «А сигареты есть?». Я воскликнул: «Для вас есть всё!». Достал сигареты, протянул старичку — тот расставил пальцы одной руки, мол, дай пять штук. Я вытащил пять сигарет — он показал вниз, на драный сандалет, мол, положи в него. Я поставил сигареты торчком в сандалет, вручил одну в руку, поднёс зажигалку… Побыв со старичком ещё несколько минут, попрощался и покатил к товарищам.
Те, выйдя на солнышко, пили кофе. Я, надеясь поразить национальной особенностью Кореи, проорал: «Нашёл!», но бывалые велотуристы уже, похоже, привыкли к ней и ничуть не удивились.
Комментариев нет:
Отправить комментарий