Последний лепесток с восточной ветви русской
эмиграции отлетел. 29 марта 2012 года во Франции тихо скончалась лучшая
поэтесса «русского Китая» Ларисса Николаевна АНДЕРСЕН. Случилось это на 102 году ее удивительной и такой долгой жизни.
Л.Андерсен родилась в 1911 г. в Хабаровске
(кстати, официальные биографии ошибочно указывают датой ее рождения 1914
год). Детство и юность ее прошли в Харбине. Затем, с начала 1930-х гг.,
более 20 лет жила в Шанхае, где и вышел ее знаменитый, высоко оцененный
А.Вертинским, сборник стихотворений «По земным лугам» (1940). После
отъезда из Китая поэтесса много лет провела на Таити и в других странах,
куда был командирован ее муж Морис. С 1971 года поселилась во Франции в
местечке Иссанжо, где и жила до самых последних дней.
В 2006 году в издательстве «Русский путь» вышла замечательная книга стихов, воспоминаний и писем Лариссы Андерсен «Одна на мосту»,
подготовленная к печати другом моей семьи Тамарой Калиберовой.
Присутствовала Тамара и при последних днях и часах Лариссы Андерсен.
Буквально позавчера я получил от нее такое письмо:
«Ларисса потихоньку уходит. Ее держат на
морфии и на питательных капельницах. Сама она практически ничего не ест и
самое главное, практически не пьет — несколько глотков. Я все эти дни
была рядом с ней в Ле-Пюи (городок, где расположен госпиталь, в 25
километрах от Иссанжо). Большую часть времени она дремлет, но, когда
приходит в себя, говорит только по-русски. Мы с ней общались. Я ей
читала ее стихи. Книга («Одна на мосту» — М.Д.) на врачей
произвела исключительное впечатление и они все ходили по несколько раз в
день смотреть и пересматривать ее фото. Она сразу стала для них
«гранд-дамой». Доктор сначала давал прогноз на две недели, а сейчас ее
состояние как-то выровнялось (ушли приступы удушья — она несколько раз
просто уходила, переставала дышать, ей подключали аппарат), он говорит,
что она может продержаться еще несколько недель. У нее сильное сердце. Я
приготовила ей все необходимое для ухода. Дозвонилась до настоятеля
православного храма в Лионе, он обещал проводить ее в последний путь по
православному обычаю».
У меня есть своя история, связанная с Лариссой –
человеком, которого я уже многие годы считал особенно дорогой и важной
частью жизни. Историю эту я обязательно когда-нибудь расскажу.
С уходом Лариссы Андерсен закончилась эпоха.
Запомним этот день, как день завершающий летопись первой русской
эмиграции в Китае. А также вознесем наши молитвы к Творцу с просьбой
упокоить душу новопреставленной Лариссы в вечных селениях Его.
Ларисса
...В 1933 году, вскоре после ее переезда в
Шанхай, в город прибыл эпатер Вертинский, и их представили друг другу.
Первое впечатление от этой фигуры у Лариссы сложилось неважное. «Он
вдруг сделал капризное лицо, отбросил в сторону ложку, а потом нашел еле
заметное пятнышко на скатерти и брезгливым жестом своих выразительных
рук приказал ее убрать». Такой выпендреж Лариссу разозлил, и она
осведомилась, перед кем мэтр фасонит. Если перед менеджером ресторана,
то это воспитанный человек, бывший офицер, и такие манеры его не
очаруют. Если же перед ней, то ей это пятнышко вовсе не мешает, лучше бы
заказал для нее хороший сэндвич.
Скоро Вертинский пригласил ее на многолюдный ужин в ресторане «Ренессанс», который давал в честь своей персоны. Перед ужином Ларисса должна была забежать домой покормить своего рыжего кота, что она и сделала. Кот поел и улегся на кровать. Она прикорнула рядом и тоже задремала. На ужин она явилась с опозданием и с удивлением обнаружила, что «в глубине зала стоял длинный стол, в середине которого, как царь, восседал Вертинский, а место справа от него... пустовало». Она извинилась, объяснив причину опоздания, и села за стол рядом с ним. «Он с ледяной учтивостью наливал мне вино, подавал закуски, но за все время не проронил ни одного слова в мой адрес, - вспоминала Ларисса, - я потеряла всякий аппетит и, совсем смутившись, заявила, что чувствую себя плохо и, к сожалению, вынуждена уйти. Сделав каменное лицо, мой «добрый волшебник» процедил сквозь зубы: «Идите, идите, поцелуйте вашего кота под хвост!». А когда я уже пересекала зал, крикнул на весь честной народ: «Психопатка с рыжим котом!» А потом писал ей письма, слал телеграммы вроде этой: «Мой черный ангел! Простите мне мою грубость. Я очень люблю вас. Рыжий кот». А ниже было стихотворение под названием «Ненужное письмо», начинающееся словами: «Приезжайте. Не бойтесь. Мы будем друзьями. Нам обоим пора от любви отдохнуть». Стихотворение вовсе не вычурно-претенциозное, а скорее печальное, какое-то усталое. Он называл ее «странным цветком, прекрасным и печальным, выросшим в прохладном свете просторного одиночества». Помог ей издать сборник ее стихов «По земным лугам». Он предложил название «Печальное вино», считая ее вариант «пресно-вегатарианским», но она не согласилась. И продолжала свой путь «по земным лугам». Такие люди, как Ларисса Андерсен, не могут принадлежать никому. Разве что всему миру. Люди, подобные ей, издавна становились авантюристами, пиратами и контрабандистами. Они могут поехать куда угодно, и пока они есть у самих себя, им будет принадлежать все. Но сами они никогда никому и ничему не принадлежат. Это для других людей, не для них.
Она недолго побыла замужем за неким Михаилом Якубовичем, студентом Политехнического института. Эта фигура в воспоминаниях Лариссы Андерсен не всплывает почти что ни разу: брак не оставил после себя ничего, лодка супружества разбилась об эмигрантский быт. Михаил не мог найти работу, Ларисса вкалывала за двоих. Как-то в одну ночь она умудрилась выступить в пяти местах, носясь между клубами, как метеор, в сопровождении своей китайской служанки Бетти Ло, таскавшей за ней чемодан с костюмом. Бетти была больше подругой, чем служанкой: Ларисса иногда даже одалживала у нее денег. В удачные времена мисс Андерс - так ее имя стали писать на афишах - зарабатывала недурно, но могла за десять минут спустить все деньги в лавке древностей или модном магазине. А по ночам она нередко начинала вдруг судорожно сбрасывать с себя одеяла: ей снилось, что она переодевается для очередного номера.
Может быть, именно тогда, накануне расставания с Михаилом Якубовичем, она, совершенно запутавшаяся, посетила Иоанна Шанхайского, впоследствии причисленного к лику святых. Идти к нему она боялась. «Ну как я пойду к нему? Что скажу? Сердечные проблемы кабаретной танцовщицы?» «Он гладил меня по голове, а я ревела», - вспоминала потом Ларисса Андерсен. Впоследствии судьба сведет ее еще со многими замечательными людьми - Святославом Рерихом, с отцом которого, Николаем, она познакомилась еще в Харбине, индийским мудрецом-йогином Кришнамурти, поэтессой Ириной Одоевцевой, поэтом Всеволодом Ивановым.
Была влюбленность в Валерия Янковского
в 1933 году. Тоже у моря: вся ее жизнь у моря. Семья Янковских владела
обширными имениями «Новина» и «Лукоморье» в Северной Корее. Это было
популярное место отдыха в среде «восточных русских». Янковские разводили
пятнистых оленей, выращивали женьшень и сдавали на лето дачи. Ларисса
называла «Новину» «сокровищницей радости». Здесь в горах семейство
Янковских даже устроило алтарь богу Пану, к которому Ларисса любила
приносить цветы - синие кампанулы. Валерий завоевал на русском Востоке и
в Юго-Восточной Азии славу легендарного охотника на тигров. За
виртуозную стрельбу он даже получил от корейцев почетное прозвище
«Нэнуни», что означает «Четырехглазый». Меткий стрелок не смог избежать
стрел Амура: Ларисса вспоминает о том, как покровительственно заботлив
он был с ней.
«И как тепла твоя забота:
Пушистый плед, вязанка дров!
И: «Ты не ужинала что-то...
Вот яблочко... Приятных снов...»
И поцелуй благопристойный.
Совет: закройся на засов!
Ушел... Шаги...»
Ларисса стала самой высокооплачиваемой танцовщицей Шанхая. Три года она с огромным успехом выступает в самом престижном и дорогом шанхайском клубе «Тауэр». Поселяется в пригороде, в домике с садом на Ханчжао-роуд, нанимает мальчишку-садовника по имени Си-Фу, который не столько выращивает цветы, сколько крадет их для нее у соседей.
Она была абсолютно свободным и счастливым человеком. Да и до сих пор остается такой. Она просто умела быть счастливой. Она хотела любить - и любила, хотела танцевать - и танцевала, хотела писать стихи - и писала. Стихи писались всюду и всегда, на протяжении всей жизни. И складывались в коробки до лучших времен.
В Шанхае вокруг Лариссы снова сформировался поэтический кружок: он собирался в гараже без окон каждую пятницу, как «Чураевка» когда-то.
Дважды в 30-х годах она с гастролями побывала в Японии. Была в Пекине, Обаме, «истанцевала» семь городов - Киото, Осаку, Иокагаму, Токио, Кобэ, Хироcиму, Нагоя. В Иокагаме на балу так очаровала одно-го известного японского киноактера, что после танца с ней он поцеловал ее в щеку, чем вызвал настоящий скандал: в Японии это не принято. Там ее называли Камомэ-сан - «чайка». Ларисса Андерсен оставила замечательные путевые заметки о своем пребывании в этой стране. Она вспоминала, как в Киото видела на улице пожилую женщину в сером кимоно. Она останавливала прохожих и протягивала им узкую полоску материи, на которой каждый завязывал узелок. «Когда она наберет три тысячи таких узелков, то пошлет этот пояс в Китай своему сыну, чтобы он хранил его от вражеских пуль. Можно лишь догадываться, какую силу могут иметь три тысячи добрых пожеланий». В Осаке на пикнике в горах она объясняет смысл Пасхи одному из своих японских поклонников, в Киото встречает праздник цветения сакуры. В сороковых годах своей музой Лариссу избрал влюбленный в нее художник Игорь Осипов, который в это же время пишет несколько ее портретов...
Скоро Вертинский пригласил ее на многолюдный ужин в ресторане «Ренессанс», который давал в честь своей персоны. Перед ужином Ларисса должна была забежать домой покормить своего рыжего кота, что она и сделала. Кот поел и улегся на кровать. Она прикорнула рядом и тоже задремала. На ужин она явилась с опозданием и с удивлением обнаружила, что «в глубине зала стоял длинный стол, в середине которого, как царь, восседал Вертинский, а место справа от него... пустовало». Она извинилась, объяснив причину опоздания, и села за стол рядом с ним. «Он с ледяной учтивостью наливал мне вино, подавал закуски, но за все время не проронил ни одного слова в мой адрес, - вспоминала Ларисса, - я потеряла всякий аппетит и, совсем смутившись, заявила, что чувствую себя плохо и, к сожалению, вынуждена уйти. Сделав каменное лицо, мой «добрый волшебник» процедил сквозь зубы: «Идите, идите, поцелуйте вашего кота под хвост!». А когда я уже пересекала зал, крикнул на весь честной народ: «Психопатка с рыжим котом!» А потом писал ей письма, слал телеграммы вроде этой: «Мой черный ангел! Простите мне мою грубость. Я очень люблю вас. Рыжий кот». А ниже было стихотворение под названием «Ненужное письмо», начинающееся словами: «Приезжайте. Не бойтесь. Мы будем друзьями. Нам обоим пора от любви отдохнуть». Стихотворение вовсе не вычурно-претенциозное, а скорее печальное, какое-то усталое. Он называл ее «странным цветком, прекрасным и печальным, выросшим в прохладном свете просторного одиночества». Помог ей издать сборник ее стихов «По земным лугам». Он предложил название «Печальное вино», считая ее вариант «пресно-вегатарианским», но она не согласилась. И продолжала свой путь «по земным лугам». Такие люди, как Ларисса Андерсен, не могут принадлежать никому. Разве что всему миру. Люди, подобные ей, издавна становились авантюристами, пиратами и контрабандистами. Они могут поехать куда угодно, и пока они есть у самих себя, им будет принадлежать все. Но сами они никогда никому и ничему не принадлежат. Это для других людей, не для них.
Она недолго побыла замужем за неким Михаилом Якубовичем, студентом Политехнического института. Эта фигура в воспоминаниях Лариссы Андерсен не всплывает почти что ни разу: брак не оставил после себя ничего, лодка супружества разбилась об эмигрантский быт. Михаил не мог найти работу, Ларисса вкалывала за двоих. Как-то в одну ночь она умудрилась выступить в пяти местах, носясь между клубами, как метеор, в сопровождении своей китайской служанки Бетти Ло, таскавшей за ней чемодан с костюмом. Бетти была больше подругой, чем служанкой: Ларисса иногда даже одалживала у нее денег. В удачные времена мисс Андерс - так ее имя стали писать на афишах - зарабатывала недурно, но могла за десять минут спустить все деньги в лавке древностей или модном магазине. А по ночам она нередко начинала вдруг судорожно сбрасывать с себя одеяла: ей снилось, что она переодевается для очередного номера.
Может быть, именно тогда, накануне расставания с Михаилом Якубовичем, она, совершенно запутавшаяся, посетила Иоанна Шанхайского, впоследствии причисленного к лику святых. Идти к нему она боялась. «Ну как я пойду к нему? Что скажу? Сердечные проблемы кабаретной танцовщицы?» «Он гладил меня по голове, а я ревела», - вспоминала потом Ларисса Андерсен. Впоследствии судьба сведет ее еще со многими замечательными людьми - Святославом Рерихом, с отцом которого, Николаем, она познакомилась еще в Харбине, индийским мудрецом-йогином Кришнамурти, поэтессой Ириной Одоевцевой, поэтом Всеволодом Ивановым.
Была влюбленность в Валерия Янковского
в 1933 году. Тоже у моря: вся ее жизнь у моря. Семья Янковских владела
обширными имениями «Новина» и «Лукоморье» в Северной Корее. Это было
популярное место отдыха в среде «восточных русских». Янковские разводили
пятнистых оленей, выращивали женьшень и сдавали на лето дачи. Ларисса
называла «Новину» «сокровищницей радости». Здесь в горах семейство
Янковских даже устроило алтарь богу Пану, к которому Ларисса любила
приносить цветы - синие кампанулы. Валерий завоевал на русском Востоке и
в Юго-Восточной Азии славу легендарного охотника на тигров. За
виртуозную стрельбу он даже получил от корейцев почетное прозвище
«Нэнуни», что означает «Четырехглазый». Меткий стрелок не смог избежать
стрел Амура: Ларисса вспоминает о том, как покровительственно заботлив
он был с ней.«И как тепла твоя забота:
Пушистый плед, вязанка дров!
И: «Ты не ужинала что-то...
Вот яблочко... Приятных снов...»
И поцелуй благопристойный.
Совет: закройся на засов!
Ушел... Шаги...»
Ларисса стала самой высокооплачиваемой танцовщицей Шанхая. Три года она с огромным успехом выступает в самом престижном и дорогом шанхайском клубе «Тауэр». Поселяется в пригороде, в домике с садом на Ханчжао-роуд, нанимает мальчишку-садовника по имени Си-Фу, который не столько выращивает цветы, сколько крадет их для нее у соседей.
Она была абсолютно свободным и счастливым человеком. Да и до сих пор остается такой. Она просто умела быть счастливой. Она хотела любить - и любила, хотела танцевать - и танцевала, хотела писать стихи - и писала. Стихи писались всюду и всегда, на протяжении всей жизни. И складывались в коробки до лучших времен.
В Шанхае вокруг Лариссы снова сформировался поэтический кружок: он собирался в гараже без окон каждую пятницу, как «Чураевка» когда-то.
Дважды в 30-х годах она с гастролями побывала в Японии. Была в Пекине, Обаме, «истанцевала» семь городов - Киото, Осаку, Иокагаму, Токио, Кобэ, Хироcиму, Нагоя. В Иокагаме на балу так очаровала одно-го известного японского киноактера, что после танца с ней он поцеловал ее в щеку, чем вызвал настоящий скандал: в Японии это не принято. Там ее называли Камомэ-сан - «чайка». Ларисса Андерсен оставила замечательные путевые заметки о своем пребывании в этой стране. Она вспоминала, как в Киото видела на улице пожилую женщину в сером кимоно. Она останавливала прохожих и протягивала им узкую полоску материи, на которой каждый завязывал узелок. «Когда она наберет три тысячи таких узелков, то пошлет этот пояс в Китай своему сыну, чтобы он хранил его от вражеских пуль. Можно лишь догадываться, какую силу могут иметь три тысячи добрых пожеланий». В Осаке на пикнике в горах она объясняет смысл Пасхи одному из своих японских поклонников, в Киото встречает праздник цветения сакуры. В сороковых годах своей музой Лариссу избрал влюбленный в нее художник Игорь Осипов, который в это же время пишет несколько ее портретов...
Комментариев нет:
Отправить комментарий