Корё ильбо
4 октября 2013
 |
| Владимир Сон |
Дорогой Ли Молодя (так старые корейцы, начиная буквой «м»,
почему то называли Владимиров – мило и благозвучно. Так было и между нами
троими – Кимом, Ли и мною, Соном )! Ты в подробностях, живо и зримо описал
редакционный быт 80-х годов прошлого столетия, какие пути привели твоих друзей
в ташкентский корпункт газеты «Ленин кичи». Я, в свою очередь, тоже поведал, но
ранее, о своей профессиональной «одиссее», приурочивая к её юбилейным датам –
80 и 85-летию. При этом ловлю себя на грустной мысли, что каждый раз думаешь о
тех, кто ушел на вечный покой. Накануне 80-летия, помнится, в газете были два
некролога: Тен Аполлон и Цой Евгений Николаевич. Замечательные мужики, добрые,
искренние, открытые. Добродушный Аполлон всегда улыбался, Евгений Николаевич же
улыбку преподносил с непременным пожеланием: «А что, у тебя на Севере, в
Целинограде, культуры маловато?». Он, завотделом культуры, таким образом
подстёгивал на подготовку материалов этой тематической направленности.
Сегодня тоже есть место для глубокой грусти и светлой
печали. Летом не стало легендарного, по иному и не скажешь, Тен Сан Дина (Юрия
Даниловича), скончавшегося в Москве. Два года назад в Астане завершился
жизненный путь 101-летней Дю Дон Ир (Евгении Петровны). Они в далёкие годы в
Кзыл-Орде работали в «Ленин кичи». Есть некоторое утешение, что моим пером
(образно говоря), в минувшие годы поведаны подробные факты, страницы их жизни,
богатой на многие события. Летом газета «Корё ильбо» рассказала о Юрии
Даниловиче, я позвонил ему, сообщил о статье-зарисовке в связи с 95-летием. А
через несколько недель пришла печальная весть о его кончине.
Посиделки, посиделки
Владимир Николаевич очень «вкусно» написал, как славно
встречались мы после дневных совещаний, у кого-то на квартире. Славные были те
посиделки. И надо же ему, такому «злопамятному», не забыть, что, по его
выражению «к хорошему, и главное, к халявному привыкаешь очень быстро!». И
другой перл ташкентского «халявщика»: «А особо впечатлительных к спиртному даже
спать укладывали». Вот так однажды всех уложили у Тен Сан Дина, а наутро,
проснувшись, гости были очень впечатлены другим, увидев, как Юрий Данилович на
балконе энергично делал зарядку, пыхтя и шумно отдуваясь. Не то, что некоторые,
потянувшиеся к пивной бутылке.
Посиделки, посиделки. Они были разные. Молодя Ли молодец,
вспомнил о весёлом. Но случались и неожиданные, серьёзные встречи. Однажды мы
имели честь общаться с сэнсянимом Сон Дин Фа, бывшим редактором «Ленин кичи».
По каким-то семейным делам он был в Алма-Ате. Как он интересно рассказывал, о
многом, и, конечно, о газете.
Помнится и другой давний вечер. В гостиничный номер привели
худощавого незнакомца. Когда он снял пальто, сразу всё стало ясно. На лацкане
пиджака значок с Ким Ир Сеном. Посыпались вопросы: как вы там живёте, мы знаем,
что худо и бедно, вам надо менять государственный строй и т.д. Гость пугливо
всё отрицал, дескать, мы счастливы, всё хорошо, мы гордимся своей Родиной и
т.д. Насчёт последнего он, конечно, был прав.
Эта встреча напомнила мне личное, семейное. В начале 90-х я
побывал на севере Китая, в Корейской автономной провинции. Там, в горной
деревушке родина моего родителя, в ней встретился в первый и последний раз с
адя – его младшей родной сестрой. Та
историческая поездка обернулась большой статьёй «Дерево моего отца»,
опубликованной в «Корё ильбо». Она дорога мне тем, что были звонки, отклики,
читатели благодарили за новое представление о жизни зарубежных корейцев. Такие
звонки вызывали учащенное сердцебиение, волновали. Вот эта обратная связь и
является лучшим стимулом в нелегкой работе репортёра, публициста, и она как
лакмусовая бумага проявляет результативность, плодотворность той или иной
реализованной задумки, творческого плана.
Добровольные летописцы диаспоры
Владимир Николаевич пишет, что при зачислении их в штат
ташкентского корпункта учитывалась, прежде всего, готовность «стать
добровольным летописцем диаспоры». Здесь
он сакраментально прав, ибо есть в русской словесности простая, но яркая
поговорка: «Без волнения и заботы не жди радости от работы». Когда мы,
собственные корреспонденты, впервые встретились в Алма-Ате, они спросили, – а
как я, «северянин» попал в газету? Есть
ли на северной казахстанской широте корейцы? Ответ был не кратким. И я
рассказывал друзьям, что каждый город – Кустанай, Петропавловск, Кокчетав,
Павлодар при первом знакомстве удивлял, наши соотечественники есть всюду, при
этом многие из них не только местные знаменитости. Не говоря о Караганде, в
советское время бывшей вторым городом в Казахской ССР по численности населения.
Там открылся мой корейский газетный «Клондайк».
Многие первые контакты перерастали в дружбу, пример тому
Моисей Александрович Эм из Павлодара. К большой печали, в прошлом году его не
стало. Он остался светлым человеком не только в моей памяти. Знаменит же тем,
что, трижды побывав в Корее, найдя древние родовые истоки, создал в Казахстане
фамильную Ассоциацию Эмов, написал книгу «Эмы из Ёнволя». Так он объединил в
республике всех однофамильцев.
Большая галерея прекрасных людей, из различных сфер
трудовой, научной, общественной деятельности мысленно проплывает в благодарной
памяти. Но бывали случаи, вспоминающиеся с отвратительной отрыжкой. Как то, в
те же 80-е годы, будучи в г. Экибастузе, столкнулся с пренеприятнейшим
человеком. Дело было осенью, в подписную газетную компанию. Конечно, вновь в
удивление, что и в этом малоизвестном городке проживают корейцы. На одном из
горнодобывающих предприятий зашел в кабинет главбуха. Изложил суть визита:
давайте подписываться на газету «Ленин кичи», на что неожиданно встретил
высокомерный, пренебрежительный и унизительный ответ: мне ваша газета не нужна,
и вообще я стараюсь быть подальше от корейцев. И такое говорил человек с
короткой фамилией. По сей день помнится его омерзительная, самодовольства физиономия, и без того узкие,
пустые глазки. Такое тоже не забывается. Ташкентские ребята бурно реагировали
на мой случай, и у них случалось подобное.
Сегодня своим многолетним «присутствием» в газете я обязан
двум дорогим людям – своему родителю и Ким Дюн Гиру (Петру Бондеевичу). Первому
я посвятил очерк «Дерево моего отца». В 30-е годы он покинул родную сторонку,
посадив на прощание пирамидальный тополь. И вот он, могучий красавец, предстал
передо мной в том 91-м году, наверное. Папа учился в Дальневосточном
пединституте, депортированном в г. Кзыл-Орду. Участник Великой Отечественной
войны. В мирное время учительствовал, до конца жизни читал «Ленин кичи». И
очень настаивал: надо учить корейский язык,
беречь родную газету. Второе: предложение работать в зоне Северного
Казахстана мне в 1980 г. сделал редактор Ким Дюн Гир, бывший до этого
заведующим Домом политпросвещения Целиноградского обкома партии.
А вот ещё из области юмора и серьёзного. Когда из лона
«Ленин кичи» в 1991 г. родилась «Корё ильбо», всем сотрудникам была роздана
анкета: кто ты и откуда, твои достоинства и недостатки, какой ты видишь газету
в будущем. По пункту «твои недостатки» я ответил, конкретно Молоде, Владимиру
Николаевичу Ли. Написал в анкете, что на одной из тех памятных встреч-посиделок
я выслушал его о многих своих недостатках: «Мучительно и до конца. Так я
избавился еще от одного своего недостатка». А по серьёзному, мы излагали свое
видение будущего газеты, романтичные и реальные, многие из которых
осуществились. Благодаря тому, что наши сердца всегда для газеты, её чести -
были живы!
Владимир СОН,
Комментариев нет:
Отправить комментарий