Родные звуки каягыма

председатель оргкомитета по созданию республиканского культурного центра корейцев Сергей Михайлович Хан (второй слева) и председатель кооператива «Самчонли» Тимофей Ченсонович Хван (крайний справа) с артистами из КНДР

История диаспоры в лицах                                                                                                                    Владимир  ЛИ

Из книги Владимира Кима (Енг Тхека) «Ушедшие вдаль»: «Впервые в Узбекистан приезжал такой внушительный ансамбль песни и танца из КНДР. Радость и восторг, связанные с предстоящими гастролями, перемежались с волнениями, хлопотами и опасениями. Ведь артисты приглашены не госучреждением культуры, а оргкомитетом, который нигде, в общем-то, не был официально зарегистрирован и потому не имел ни печати, ни счета в банке… За тридцать дней ансамбль наметил дать 26 концертов. Нам звонили из Намангана, Андижана, Ферганы, Ургенча и умоляли включить их города в гастрольный план. И все равно выполнить все заявки было невозможно. Обид не перечесть…

При подготовке к встрече гостей первым делом встал вопрос об их размещении. Гостиницу мы сразу отвергли – дорого, еда не по вкусу, нет репетиционного зала. Лучше всего поселить артистов в деревне, где живут корейцы. И мы выбрали колхоз «Правда»… Вообще-то, именно из-за приверженности северокорейцев к своей кухне оргкомитет решил остановиться на сельском варианте…

 Ансамбль прибывал из Москвы поездом. Накануне члены оргкомитета «висели» на телефонах, так что народу на вокзале собралось прилично. Многие явились с цветами. Артисты были молоды и красивы, что делало их похожими друг на друга. Чувствовалось, что они еще не избалованы славой, держались непринужденно и охотно смеялись по любому поводу. Общими усилиями загрузили багаж в автобусы, и кортеж машин двинул в колхоз «Правда»…

Самым памятным концертом, конечно, был тот, первый, состоявшийся во Дворце  культуры ташкентских авиастроителей…»Далее »

Александр Кан. Солнечные часы (эссе о Корее)

После нескольких лет непрерывной работы в Москве, редактором в  издательстве, где, казалось бы, ты сам себе давно уже не принадлежишь, а только – коллективу, ежедневным рабочим заданиям, многочасовым проездам в метро по маршруту «работа – дом – работа – дом», и наконец, накопившемуся тихому отчаянию от такой дурной бесконечности, – итак, после нескольких лет такого существования, вдруг оказаться в городе Сеуле, поражающим тебя своим высоким небом, нежным, мягким воздухом, абсолютно доброжелательной атмосферой, явилось для меня поистине сказкой! Или воплощением моего давнего, казалось бы, совсем забытого сна, о воплощении которого я даже не мечтал и не ведал.

          Именно с этим небывалым, диковинным ощущением я и проживал свои первые сеульские дни, очарованным странником гулял по улицам, вглядываясь в лица зазывавших хозяев кафе и прохожих, непременно отвечая на их доброжелательные улыбки, – своей робкой улыбкой неофита, оказавшегося впервые на земле своих предков. И, пьяный от радости, я счастливо понимал, что этот волшебный сон все никак для меня не закончится, и, быть может, не закончится для меня никогда.Далее »

Александр Кан. Обретенный шаман (XXI-й век: генеалогия постсоветского писателя, манифест начала и конца)

УТРО ГРЕГОРА ЗАМЗЫ

        Начнем с общеизвестной аксиомы… Писатель начинается с похмелья. Большой писатель – с большого похмелья. Великий же, очевидно, с самого своего рождения из похмелья так и не выходит. Закономерен извечный вопрос: какова природа писательского похмелья? Или – от чего он собственно так гулял и гуляет, что после, на утро, перерождается в абсолютно не человечье существо? Ответ столь же закономерен и очевиден: похмелье у такой породы людей возникает от положенной, правильной, размеренной,  детерминированной  жизни, которая от роду навязывается обществом любому его гражданину – соседями, приятелями, коллегами и наконец семьей. Или, как говорится, не ты жизнь живешь, а тобой жизнь живет, и тебя проживает.Далее »